Так получилось в звездной карьере Елены Леоновой и Андрея Хвалько, что в далекой Америке их узнали и полюбили гораздо раньше, чем дома, в России. И когда в 2007 году они появились в телепроекте "Ледниковый период", зрители недоумевали: кто это? А они ни много ни мало двукратные чемпионы мира среди профессионалов, участники самых популярных американских и европейских ледовых шоу, в числе которых телевизионное шоу Брайана Бойтано в США и ART ON ICE в Швейцарии. И это только небольшая часть их ледовой биографии.

А

в России они впервые выступили в 2005 году в шоу "Восхождение" Ильи Авербуха. Потом приняли участие в олимпийском туре 2006 года после Олимпиады в Турине. То,что они вытворяют сегодня на льду, - головокружительные подкрутки, выбросы, вращения - зрелище не для слабонервных. А начиналось все много лет назад в Москве и Самаре, где каждый из них делал свои первые шаги на льду.

Елена: Я начинала кататься в пять лет в платной московской школе недалеко от дома. На этом же катке начинала кататься и Рита Дробязко. У меня как-то сразу стало получаться, и меня взяли по набору в "Спартак", в группу Громова. В семь лет я уже хорошо исполняла все двойные прыжки, каскады. Затем Громов передал меня своей жене Жанне Громовой в "Динамо", и, кстати, там я познакомилась с Ильей Авербухом и Ирой Лобачевой, которые катались в параллельной группе. Но тренировки проходили на маленьком катке балета на льду, там было просто не развернуться. Я покаталась две недели, и мне стало скучно. Тогда мама повела меня в ЦСКА, где меня сразу же приняли в наиболее сильную группу, и уже через две недели я выступала на соревнованиях. Сразу же начались серьезные тренировки, меня перевели в спортивную школу №704 при ЦСКА.
Прошло совсем немного времени, и я выиграла чемпионат Москвы среди детей своего возраста. И нас, самых лучших девочек, забрали в группу парного катания Владимира Викторовича Захарова. Он тогда только начал работать самостоятельно, отдельно от Станислава Жука, и мы стали его первой экспериментальной группой. Мне было десять лет. Через год я с партнером Геной Красницким поехала на чемпионат мира среди юниоров и выиграла его. Годом ранее его выиграли Екатерина Гордеева с Сергеем Гриньковым. Так хорошо все шло до определенного момента.
В 1988 году мы заняли второе место на Матче сильнейших, и это была путевка на чемпионат Европы и Олимпийские игры в Калгари. Но ни на одно из этих соревнований нас не взяли. Это я уже сейчас понимаю, что к чему, а тогда невозможно было объяснить пятнадцатилетней девочке, почему где-то в кабинетах решили, что едешь не ты, а другие. Мы были тогда в великолепной форме, и нам бы поджаться и заставить себя работать дальше, а мы как-то раскисли.
И здесь не столько наша вина с партнером - мы были еще дети, - сколько недостаточное влияние со стороны тренера. Мы с партнером начали ругаться, нам сложно стало находиться вместе на льду. И тогда я сделала шаг, который, на мой взгляд, был правильным, - ушла к другому тренеру и начала кататься с другим партнером.
После этого я стала более уверенной в себе, поняла, что и сама смогу чего-то добиться, необязательно для этого быть привязанной к одному тренеру, партнеру. Нужно самой быть личностью, и тогда все получится. Но со вторым партнером результаты были не такие высокие. И тогда Татьяна Анатольевна Тарасова предложила мне перейти к ней и вновь встать в пару с Красницким. Но время было сложное: чтобы готовиться к соревнованиям, нужны были деньги, и мы ушли из любительского спорта в театр Тарасовой.
Уже через полгода мы с Геной солировали в театре, и все было замечательно, а потом Гена ушел - подался в бизнес. Мне снова пришлось искать партнера. И тогда я пришла к Татьяне Анатольевне и сказала: либо вы находите мне партнера, либо я ухожу в другую компанию - мне предлагали тогда контракт в английском театре на льду. Тарасова позвонила мне в час ночи и сказала: "Приходи завтра на каток, я тебе кое-кого покажу". Я пришла в Лужники и увидела Андрея. И поняла, что у меня есть единственный вариант, и притом очень хороший. С тех пор мы вместе.

А Андрея на лед привела старшая сестра, которая увидела в одной из самарских газет объявление о наборе детей в группу фигурного катания.

Андрей: Сначала я не понимал, хочу кататься или не хочу. Но мне нравилось носиться по льду, выплескивать энергию. Незаметно втянулся, а когда начались соревнования, понравилось ездить в другие города.
Моя первая поездка была в Тольятти, где я занял первое место. И с того момента у меня появился вкус к фигурному катанию.
В четырнадцать лет я уехал в Ташкент, в школу олимпийского резерва. Одним из ярких событий для меня в те годы стало выступление на чемпионате СССР. Это было мечтой, которая сбылась. В соревнованиях участвовали тогда Александр Фадеев, Владимир Котин, Виктор Петренко, который только перешел из юниоров во взрослые. А перед началом следующего сезона я серьезно травмировал колено и долго не катался. Восстановился только к середине сезона, когда уже шли соревнования. Я стал наверстывать упущенное, но было очень тяжело. Я уже не мог делать то, что раньше: пока не катался, я сильно вырос - нагрузок физических не было, и все сразу пошло в рост. Из-за этого совершенно разладились отношения с тренером и настал критический момент: нужно было выбирать, продолжать заниматься фигурным катанием либо возвращаться домой. Я вернулся в Самару. А через какое-то время позвонил Валерий Николаевич Тюков, который предложил мне вернуться в Ташкент, но уже в парное катание. В его группе катались пары, четыре из которых входили в сборную Советского Союза, а остальные четыре были на подходе. Поэтому я шел сразув элитную группу, и у меня был шанс попасть в сборную.
Е.: Надо заметить, что во времена Союза уровень ташкентской школы был чрезвычайно высок: она шла наравне с одесской и свердловской школами сразу вслед за сильнейшими - московской и ленинградской. Кстати, именно из Ташкента вышла знаменитая ныне пермская школа: в свое время Тюков забрал всех детей и перевез в Пермь.
А.: В общем, раздумье было коротким - я собрал вещи и вернулся в Ташкент. И на первой же тренировке чуть не умер от нагрузки. После тренировки сидел в раздевалке и думал: может, не стоит? Но в итоге выдержал. А в сентябре 1985 года мы переехали в Пермь. Но Пермь не Москва, и когда на соревнованиях выступало шестнадцать сильнейших пар, первые восемь были из Москвы и Ленинграда, а потом уже шли все остальные. Пробиться тогда было очень тяжело. И когда стало уже очевидно, что в сборную попасть не получится, я решил уйти из большого спорта.
Е.: В те годы первые шесть советских пар могли спокойно выиграть все первые места на европейских стартах. Соревноваться с нашими спортсменами было практически невозможно. Если бы сейчас у нас было такое количество сильных фигуристов, как тогда, никто бы к нам подобраться не мог. А мы теперь с таким трудом боремся за третьи места...

В общем, в театр Тарасовой Леонова и Хвалько пришли отлично подготовленные и, главное, с большим желанием кататься. Сначала они играли второстепенные роли, но вскоре получили главные - в спектакле "Красавица и чудовище".

А.: Это была великолепная, грандиозная школа профессионализма: как подать себя на льду, как выйти на сцену, как уйти, как передать эмоции. Мы репетировали по восемь часов шесть дней в неделю. Уходишь со льда, а у тебя ноги стерты в кровь. Ледовая площадка была разделена на восемь частей, каждая по размеру сцены, и каждый отрабатывал свое. Главная сцена была перед Татьяной Анатольевной, которая вызывала всех по очереди. Мы шли с мыслью: помилует или казнит? Она буквально душу вынимала из артистов. Сначала накричит, потом тут же подбодрит и при этом всегда найдет нужные слова, чтобы заставить сделать то, что нужно. На случай, когда она была недовольна, у нее была любимая фраза: "Вы совсем декомпенсировались!" А после этого скажет: "Ну, сделайте вот так... Вот видите! Можете же!" А уж если она хвалила, то каждый понимал: значит, есть за что.
Е.: А потом мы поехали на гастроли в Европу. Продюсер, который нас возил, до этого проводил гастроли известных рок-групп. И он повез нас тем же маршрутом. И понятно, что когда мы приезжали со своим классическим балетом в такие города, как Ливерпуль и Манчестер, где люди вообще не понимают, что такое балет, и на спектакли приходила всего человек сто, то все стало разваливаться. Нам всем снизили зарплаты. Кто-то уезжал, и мы брали их роли себе. Были люди, которые играли по восемь ролей. Но становилось все хуже. И мы с Андреем поняли: надо искать что-то другое.
    Шел 1995 год. В России не происходило ничего: катки были закрыты, школы не работали. И все русские поехали в Америку, потому что там принимали с распростертыми объятиями и спортсменов, и тренеров, бесплатно давали лед: только приезжайте, выступайте и тренируйте. Мы отправили свои записи в компанию Disney On Ice. Над новой постановкой Disney, сказкой "Покахонтас", тогда работала известный канадский хореограф Сара Кавахара. И когда она увидела нашу работу, то сразу пригласила нас на ведущие роли. Потом она нам говорила: "Вы потрясающе катаетесь в Disney, но, мне кажется, ваш потенциал гораздо больше".
    Мы ехали в Америку с кадеждой быстро научиться говорить по-английски. Это было ошибкой: из тридцати двух человек состава шестнадцать были русскими. Прошло совсем немного времени, и все американцы заговорили по-русски.
А.: Вскоре мы встретили Ари Захаряна, агента многих звезд из мира фигурного катания. Мы тогда выступали недалеко от Нью-Йорка. Он пришел к нам за кулисы и сказал, что есть профессиональные соревнования, на которые можно попробовать попасть. Так в ноябре 1997 года мы оказались на турнире US Open (открытый чемпионат США, - Прим.ред.). А уже через две недели, в декабре, поехали на первый чемпионат мира среди профессионалов.
    Это было грандиозное событие, которого ждали все американцы. Все было красиво, торжественно. Судьи были в вечерних платьях и смокингах. Четырнадцатитысячный зал в Вашингтоне был забит зрителями. Среди участников - элита мирового фигурного катания, олимпийские чемпионы и чемпионы мира. В тот год мы стали третьми.
Е.: Перед вторым чемпионатом мира Ирина Роднина, которая судила нас на предыдущих соревнованиях, посоветовала обратить внимание на техническую часть - подкрутки, выбросы. Мы нашли тогда Александра Зайцева и попросили с нами поработать. И вновь заняли третье место.
    А вот уже в третий раз мы ехали на чемпионат мира так, словно это были наши последние выступления. Мы очень хорошо подготовились. А в день соревнований на нашей утренней тренировке неожиданно появилась Татьяна Анатольевна Тарасова (она работала тогда с Лешей Ягудиным). Она ничего не говорила - просто сидела на трибуне и смотрела. А потом подошла и указала на все ошибки, которые нужно исправить. Это было настолько неожиданно и приятно... Понимаете, в профессиональном спорте, когда ты возишь с собой тренера, ты оплачиваешь ему все: проезд, проживание, занятия. А здесь Тарасова сама пришла к нам на тренировку... Так мы выиграли наш первый чемпионат мира.
    Когда нас пригласили на следующий год, я сказала: "Теперь надо доказать, что мы не случайно стали первыми". Вместе с Сашей Жулиным мы поставили "Болеро", придумали кучу новых элементов. И когда во время соревнований прозвучали последние такты нашего "Болеро", все четырнадцать тысяч зрителей встали. И тогда я поняла: все, доказали! Это было очень трогательно! После этого нас стали приглашать в крупнейшие ледовые шоу, мы много ездили по Европе, выступали в Японии, объехали всю Америку.
А.: Хотелось бы рассказать о шоу Art On Ice, которое проходит в конце января - начале февраля в Швейцарии. В этом году фигуристы впервые стали кататься под живой звук. Идея принадлежит продюсеру Оливеру Хонеру. Позже эта концепция была адаптирована для Америки. Сейчас под живой звук фигуристы катаются и в России - в туре Ильи Авербуха поют Наташа Подольская, Сати Казанова, Света Светикова. Энергетика при этом просто потрясающая! В Art On Ice мы катались с величайшими звездами - с Монтсеррат Кабалье, Сарой Брайтман, Крисом де Бургом и многими другими. А в Америке в прошлом году работали с Backstreet Boys.
Е.: Однажды нам предстояло выступать со Scorpions. Начался прогон. Мы делаем свои элементы, а Клаус, солист группы, не может петь: "Я думал, вы будете просто кататься... Я даже текст забыл". И конечно, когда после шоу к тебе подходит звезда такого уровня, человек-легенда и говорит: "Я никогда такого не видел! Дайте я с вами сфотографируюсь! Я потом всем буду показывать, как он крутил тебя за ногу", - это потрясающее чувство.
    Замечательный человек Крис де Бург, человек-компания, который не согласился жить в другом, более дорогом отеле отдельно от фигуристов, сказал: "Я хочу жить вместе с ними, хочу гулять вместе с ними, ходить на обеды. А еще у них столько блондинок, что я просто обязан быть там!"
    Мы специально ходили на репетиции Монтсерат Кабалье, слушали, как она распевалась.

А в 2003 году в их жизни начался новый этап: родилась первая дочь Элизабет-Андреа.
А.: К тому времени мы уже выиграли все соревнования, которые хотели. Конечно, как все спортсмены, мы хотели выиграть и Олимпийские игры. Но не получилось. В любом случае мы свою карьеру сделали если не блестяще, то очень хорошо. К тому времени, когда интерес к фигурному катанию в Америке пошел на спад, у нас уже было много учеников, был дом в Калифорнии, мы пять лет были женаты. И тогда мы подумали, что пора бы уже наступить следующему этапу в нашей жизни. Время идет, мы взрослеем. И мы решили: пора.
Е.: У меня была мысль, что после родов я могу не вернуться на лед как фигуристка. Но меня это не пугало. Я думала, что всерьез займусь тренерской деятельностью, но, если будет возможность еще покататься, обязательно покатаюсь. И эта возможность представилась практически сразу. В марте я родила Лизу, а уже через два с половиной месяца выступала в шоу в Сан-Валлей. Потом нас снова пригласили в шоу Art On Ice и мы поняли, что заканчивать еще рановато.
    А когда я забеременела второй дочкой, то у меня даже мысли не было, что я брошу кататься. Я забеременела в туре Ильи Авербуха. Лиза к тому времени уже немного подросла, и мы понимали, что пора рожать второго ребенка, если мы его хотим. Каталась я до восемнадцати недель, так же как и с первой дочкой. После рождения Анабель я быстро вошла в форму, через неделю вышла на лед, а через полтора месяца выступала как одиночница на шоу в Америке, пока Андрей был в Москве на съемках "Ледникового периода".
    В нашей жизни получилось все именно так, как мы хотели. И если бы у нас сейчас не было двух дочерей, нам было бы реально скучно жить.
А.: Появилась другая жизнь, другие обязанности. Нам нравится смотреть, как они растут, воспитывать их, что-то вкладывать. Старшая дочь ходит на тхеквондо - у нее желтый пояс, поет в хоре и занимается с преподавателем английского языка. При этом мы оба работаем, и наши дети спокойно относятся к тому, что мама с папой иногда могут уехать на неделю.
Е.: Обеих дочерей я практически до года кормила грудью. Лизе было три месяца, когда она впервые поехала с нами на гастроли. Во время шоу, между выходами на лед, я успевала ее покормить. Когда Джеми Сале (Джеми Сале и Дэвид Пелетье, канадская пара, олимпийские чемпионы 2002 года, - Прим.ред.) увидела это, то сказала: "На что все-таки способна женщина, у который есть ребенок!" На самом деле это было несложно - надо было просто себя организовать. Я себя и с первой дочкой организовала, и со второй. Хотя младшая с нами так не ездила. Но при этом я, уезжая на выступления каждую неделю, все равно умудрилась сохранить молоко и кормить ее так долго.
А.: Лиза объездила с нами и Америку, и Канаду, и Европу, и Японию. Сейчас она часто вспоминает какие-то моменты, а мы удивляемся: как в ее детской памяти это могло сохраниться? А тогда совершенно неожиданно пришлось столкнуться с проблемкой, которая заставила нас прочувствовать все родительские "радости". В пятнадцать месяцев Лиза заговорила на японском, потом мы вернулись в Америку, где дома она слышала русскую речь, а вне его - английскую. В итоге в ее голове перепутались все языки, и она замолчала. И молчала очень долго. Тогда мы забили тревогу. Дети не хотели играть с Лизой, потому что не могли с ней общаться. Мы стали таскать ее по врачам. В платной клинике дочери сразу наставили кучу диагнозов, сказали, что ее нужно срочно лечить и что если мы заплатим пятьсот долларов, ребенок заговорит очень быстро... Но потом мы нашли грамотного профессора, которая сказала, что все не так плохо, "просто ваш ребенок натаскался по всем континентам, и в его голове все перепуталось. Кроме того, дети должны расти среди детей, а вокруг нее одни взрослые". С нами начали работать специалисты: логопеды, дефектологи. И теперь Лиза у нас самый общительный ребенок в мире: ее невозможно остановить, она без умолку говорит на русском языке, говорит и читает по-английски.
Она до сих пор обожает, когда мы куда-то едем. Годам к пяти Лиза стала у нас профессиональным путешественником: мы заходили в самолет, она садилась в кресло, пристегивалась и тут же просила: "Принесите, пожалуйста, сок". Попила-поела, посмотрела мультики - и спать. Она ждет каждую поездку, потому что знает: будет новая обстановка, обязательно - что-нибудь интересное. Работаем мы, как правило, вечером, а в течении дня всегда придумываем, чем заняться: ходим в парки, музеи. Она побывала уже во всех Диснейлендах. Теперь и младшая ждет, когда же мы поедем отдыхать. Она видела, что мы заказываем билеты, и теперь постоянно спрашивает, скоро ли мы полетим на самолете.
Е.: Каждое лето мы проводим в Сан-Валлей - американской Солнечной долине. Там на протяжении всего лета по субботам проходят ледовые шоу. Это небольшая деревушка в горах, вокруг озера, лес. В основном там живут очень обеспеченные люди. Там не закрывают дома, машины. У детей там куча друзей и - самое главное - можно не бояться, если ребенок вдруг убежит: если он не вернется вовремя сам, тебе его приведут. Каждое утро мы отводим детей в дневной лагерь, а вечером забираем. Они ходят в походы, плавают в бассейне, то в пекарню идут пиццу печь, то на лодках катаются, то гусей кормят, играют в теннис, гольф. Я вижу там крепкие семьи. Когда семидесятитрехлетний владелец крупной корпорации танцует со своей семидесятитрехлетней женой, это воодушевляет. Они воспитали пятерых дочерей, наверняка через многое прошли, но смогли сохранить самое главное: они и сегодня наслаждаются обществом друг друга.
    И еще у нас перед глазами пример родителей. Мой папа ушел из жизни рано, но они с мамой прожили вместе тридцать лет. А потом в один момент это закончилось. Родители Андрея были вместе более сорока лет. Нужно дорожить тем, что ты имеешь. Поэтому мы стремимся каждый день помнить, что мы друг у друга есть, стараемся оказывать друг другу знаки внимания. С годами у меня появляется все больше желания заботиться о своей семье - не просто постирать и приготовить поесть, все больше думаешь: как дети, как Андрей?
А.: У нас много общих интересов. Даже в туре в выходной стараемся чаще быть вдвоем: в кино пойдем, в театр или просто погуляем, в магазин сходим. А на отдыхе тем более стараемся провести интересно время - на гору залезть, на вулкан посмотреть, в зоопарк сходить или поехать в парк.
Е.: Мы пару лет подряд ездим в Сан-Диего и там есть лего-парк - он весь из конструктора. Мы, в общем-то, в первый раз поехали туда из-за дочки. Но вы бы видели Андрея, который сделал себе автомат и носился с ним, как малое дитя! Мы с Лизой сели на скамейку и смотрели, как папа наслаждается игрой.
    В нашей семье есть еще один важный момент: мы все делаем вместе. У нас нет разделения и таких понятий, как "не женское это дело" или "не мужское". Понятно, что сумки таскает Андрей, потому что он сильнее. Во всех остальных делах мы вполне можем друг друга заменить. У нас так сложилось, что я готовлю, а Андрей всегда помогает мыть посуду. Если я оплачиваю счета, то он в это время стирает вещи. Но, в принципе, мы можем поменяться. А еще Андрей лучше всех гладит. Во всяком случае намного лучше, чем я.

Елена и Андрей последние несколько лет большую часть времени проводят в России. Выступают в шоу, тренируют взрослых любителей, консультируют профессионалов. Где они видят себя в будушем? Может, в ряду профессиональных тренеров?.

А.: Скорее всего, так оно и будет. И это - следующий шаг в нашей жизни. Поэтому сейчас стараемся набираться опыта. Фигурное катание сильно шагнуло вперед, и самое главное - не отстать. Мы не стесняемся спрашивать, учиться. Тренер - это не просто человек, который способен научить что-то делать на льду, это педагог и психолог, задача которого - создать спортсмена. Сейчас нас часто приглашают работать с фигуристами, потому что мы можем не просто научить исполнять тот или иной элемент, но и описать технику его исполнения.
Е.: Андрей умеет разложить по полочкам каждую фазу любого захода, выхода, положения, каждый шаг, поворот, загиб ребра. Для этого нужно огромное терпение, и у Андрея это получается. Он умеет не просто показать, как нужно сделать, но и объяснить, почему сделать надо так, а не иначе.
    И в своих программах мы постоянно стараемся придумать что-то новое. Есть определенный набор элементов, которые мы обязательно включаем в программу, - наши фирменные выбросы, подкрутки. Некоторые элементы были придуманы еще в театре Татьяны Анатольевны Тарасовой. Потом мы много работали над трюковой частью в Америке, брали уроки у акробатов, технически выверяли каждый элемент, потому что в нашей работе, во всех наших качалках-крутилках не должно быть сомнений "получится - не получится".
А.: За работу не должно быть стыдно. Это главный показатель профессионализма. Мы очень переживаем, если вдруг ошибаемся. Поэтому все ошибки мы четко анализируем, разбираем. И если Лена плечом чиркнула по льду, где не надо, - значит, нужно идти в зал или на лед и работать.